Стоит ли пить водку?

Чтобы понять, насколько важна и серьезна пробле­ма алкоголизма, достаточно привести немного статис­тики. Если в 1984 году по данным Госкомстата СССР на душу населения приходилось 10,7 литров чистого алкоголя в год, то в 1998 году этот показатель составил более 14−ти литров. И это при том, что по данным специальных исследований в 2000 году «левой» была почти каждая вторая продан­ная бутылка водки, но почти наверняка — одна из трех. Следовательно, потребление алкоголя на душу населе­ния выросло за это время почти вдвое.

 В СССР алкоголизмом официально страдало 20 % населения, впрочем, и эта цифра, видимо, далека от реальной. Если же употреб­ление алкоголя с тех пор увеличилось в два раза, то ал­коголизмом у нас страдает, как минимум, 40 % росси­ян. И у этих 40% есть непьющие супруги, родители, дети. Таким образом, от алкоголизма, так или иначе, мучается подавляющее большинство наших сограждан. Каково это видеть, что твой близкий человек постепен­но, от раза к разу теряет человеческое лицо? Несладко. Впрочем, если бы издержки от алкоголизма этим и ис­черпывались, то это еще куда ни шло, однако…

Алкоголики любят говорить, что они «не пьют, а выпивают». Алкоголик никогда не признает за собой болезни, родственников не слушает, а врачам не верит. Поэтому подобные «филологические изыски» — это только лишнее свидетельство алкоголизма. Стро­го говоря, если человек выпивает, пусть и помалу, но регулярно, он уже алкоголик. Но не будем придирать­ся, ведь «по праздникам» — это уже регулярно. Когда же действительно пора бить тревогу? С какого момен­та банальная выпивка становится болезнью? Как оп­ределить: алкоголик человек или нет? Вообще говоря, ставить диагноз — дело врача, но существуют и общие признаки, каковы они — читайте внимательно.

Раньше выпивал граммов 100 веселел, расслаблялся, а теперь выпил 200 и ни в одном глазу — пошло, поехало! Пропал рвотный рефлекс после хорошей дозы — приехали! Потерял кон­троль за количеством пития, позабыл, чего делал, когда выпил — алкоголик по полной форме! Дальше хуже и гораздо серьезней. Если возникла необходимость опох­меляться и пить стал запоями, знай — «белочка» не за горами. Последний этап алкоголизма — это опьянение после одной рюмки, полная деградация и потеря чело­веческого лица.

Теперь, по всей видимости, нужно внести ясность, почему алкоголизм рассматривается врачами как бо­лезнь. Поначалу употребление алкоголя становится привычным — это стадия, когда с болезнью еще можно справиться. Однако, как правило, пьющий этот этап пропускает и если спохватывается, то уже после того, как под действием регулярного приема алкоголя у него произошла системная перестройка соответствующих структур и функций организма. Выглядит это пример­но следующим образом.

Для того чтобы справиться с алкоголем — расще­пить его и усвоить, человеку необходим специальный фермент — алкогольдегидрогеназа. Поначалу она вырабатывается у любого нормального человека в оп­ределенных, отнюдь не запредельных количествах, од­нако, если вследствие злоупотребления алкоголем этот фермент требуется организму все в больших и боль­ших количествах, то происходит модернизация соот­ветствующего производства. Организм начинает сам, вне зависимости от потребности, производить большое количество этого злополучного фермента.

Избыточное количество пос­леднего — вещь не праздная, поскольку изго­товленное коли­чество фермента должно быть израсходовано, а как это сделать иначе, нежели употреблением алкоголя? Ни­как. Но употребление алкоголя, в свою очередь, заставит организм вырабатывать еще большее коли­чество этого фермента. Так формируется порочный круг. Фактически, на второй стадии алкоголизма (ког­да пьет и не пьянеет), человек находится в зависимо­сти уже не от алкоголя, а от своего собственного орга­низма. Вот почему человеку вряд ли следует гордить­ся, что он «поллитру скушал — и ни в одном глазу», поскольку это наипервейшее свидетельство его болез­ни.

Впоследствии фермент, расщепляющий алкоголь, будет вырабатываться все в больших и больших объе­мах, возникнет необходимость опохмеляться — устра­нять избыток собственного фермента, накопившегося за 8 часов ночного сна. Начинаются запои, а дальше не за горами и белая горячка — состояние, при котором организм отравляется уже не алкоголем, а избыточным количеством собственного фермента. Это приводит к тяжелой интоксикации, вызывающей галлюцинации: чертиков, насекомых, животных и т.п.

Параллельно со    всем   этим, вследствие хронического отравления алкоголем, из строя начинают выходить все органы и системы организма. Прежде всего страдают печень, которая занята спасением орга­низма от токсинов, а также головной мозг, на долю ко­торого выпадают самые тяжелые испытания. Человек начинает опускаться, его интересы сужаются до одно­го единственного вопроса — с кем выпить, когда уже можно будет выпить, где денег достать и т. п. Да, он не пьет, он выпивает, прости господи…

«Русская охота», «русская рыбалка», «русская баня», русское бог знает что не может обойтись без спиртных напитков. «Русская водка, черный хлеб, се­ледка» — это наш крест. Говорят, что на Руси пили, пьют и всегда пить будут. Неправда, уже допились! По са­мым скромным подсчетам, в 70 % несчастных случаев, коих сейчас более чем достаточно, виновником явля­ется алкоголь. Да, на Руси пили всегда, но почему сей­час алкоголиков становится больше? Вопрос непразд­ный. Беда, как известно, одна не приходит. Разразилась в стране нашей стране перестройка, перемены крутые, все порушилось, верить не во что и   некому, жизнь прожита зря. Короче говоря, стресс для человеческой психики необычайный!

И стресс этот может по-разному проявляться, но как бы там ни было, приятного в нем мало. Возникает внутреннее напряжение, тревога, настроение снижает­ся, сон нарушается — много всего разного. Плохо чело­веку, надо лечиться, но вместо того, чтобы пойти и чи­стосердечно «сдаться психотерапевту», он хватается за бутылку. Алкоголь в малых дозах, действительно, ока­зывает «психотерапевтическую» помощь, но есть у этой рубашки своя изнанка. Если человек пьет от хороше­го настроения, то вероятность возникновения алко­голизма у него относительно невелика. Но если он пьет, чтобы расслабиться, избавиться от беспокой­ства, настроение себе поднять — тут дело другое, ал­коголизм не за горами! В мозгу образуется своеобраз­ная смычка между «приемом на грудь» и хорошем на­строением. Человек начинает нуждаться в алкоголе, как раковый больной в обезболивающем. Зависимость воз­никает мгновенно, а болезнь прогрессирует стремительно.

Являясь противотревожным средством, проявляет свой эффект даже при приеме относительно небольших количеств, поэтому к нему на­чинают прибегать и женщины, и очень молодые люди, полагая, что одна-другая бутылка пива или банка джин-тоника — это не страшно. Действительно, это было бы не страшно, если бы не одно обстоятельство — они пьют для того, чтобы «расслабиться», «успокоиться», «по­чувствовать себя нормальным человеком», т. е. ради положительных ощущений, которые являются самым мощным фиксатором привычки тех действий, которые к этим ощущениям приводят. Когда же привычка сфор­мировалась — дальше дело времени, причем незначительного.

В принципе, возможно пить достаточно регуляр­но, в небольших количествах, в течение, скажем, 30 лет, страдая при этом только так называемым «бытовым пьянством», но в наших условиях хронического стресса, когда все поголовно страдают невротическими расстройствами, рассчитывать на то, что ты станешь просто «бытовым пьяницей», не приходится. Глазом не успеешь морг­нуть — и ты уже алкоголик.

Было бы неправильно думать, что алкоголизм — это когда человек просто пьет. Алкоголизм — это, прежде всего, зависимость, а значит алкоголь для алкоголика ценность большая, нежели жизнь и качество жизни других   людей,    даже    если    эти    люди    ему небезразличны. Больной человек на то и больной, что все головой понимает, а вот сделать с собой ничего не может. Придется выбирать — он пожертвует и вашими чувствами, и вашими материальными средствами бо­лезненному своему влечению.

Кроме того, алкоголизм зачастую протекает со мно­жеством самых разнообразных дополнительных сим­птомов. Например, с патологическим опьянением, во время которого, как говорят люди, этого алкоголика знающие, он становится не похож сам на себя, его слов­но бы подменяют. Агрессивность, злоба, желание не­пременно куда-то идти, выяснять отношения — вынести все это, конечно, непросто. В такие минуты от алко­голика можно услышать такие вещи, что потом одно воспоминание о подобных «полетах мысли» милого-любимого родственника способно повергнуть его близ­ких в настоящую депрессию.

Впрочем, вспышки агрессии у алкоголиков могут возникать и в отсутствие патологического опьянения. Они срывают свое раздражение на первом встречном, и чаще всего это те, кто живет с ним на одних и тех же квадратных метрах. В результате сами алкоголики оказываются в безвыходной ситуации, и дети и жены их боятся, и отцы и мужья — ненавидят. От это­го алкоголизироваться хочется еще больше, и пороч­ный круг замыкается. Жизнь в семье алкоголика пре­вращается в кромешный ад, где нет не только эмоцио­нальной поддержки и понимания, но банального уважения, внимания и интимных отношений между супругами.

Видите ли, в чем дело… С одной стороны, алкого­лизм — болезнь социальная, можно даже сказать — «дело семейное», с другой стороны, от хорошей жиз­ни истину в вине не ищут. Конечно, каждый человек должен сам справляться со своими проблемами без алкоголя, но если мы считаем себя «близкими», то вряд ли сможем следовать правилу: спасение утопающих — дело рук самих утопающих? Конечно, речи не идет о поощрении алкоголика, напротив, он должен ощущать всеми фибрами своей души и осознавать, что, алкоголизируясь, сильно рискует — рискует остаться один, рискует встретить холодность и отчуждение. Однако все эти меры хороши лишь при том простом условии, что осуществляются и прямо противоположные действия: родственниками выказывается понимание истинных причин алкоголизации и оказывается помощь в том, чтобы данные причины были устранены или, по крайней мере, минимизированы. Но часто мы спохватываемся тогда, когда пить боржоми, мягко говоря, уже поздновато. Когда проблема уже окончательно и бес­поворотно зашла в тупик.

От алкоголиков часто приходится слышать: «Ну да, жене не нравится, а мне-то что? Мне — ничего». Это самое большое заблуждение! Алкоголик, конечно, жизнь окружающим не скрашивает, но что он делает со своей — это вообще катастрофа. Во- первых, алкоголики в 2 раза чаще обычных людей болеют и раньше умирают. Во-вторых, жизнь их бедна, как церковная мышь, поскольку все интересы алкоголика сводятся к спиртному, он говорит и шутит только на эту совсем несмешную тему. В-третьих, алкоголику труднее работать, а все, что он зарабатывает, вылетает в трубу, это в-четвертых. В-пятых, личная жизнь алко­голиков — это сплошные семейные дрязги, сдобренные мужской импотенцией и самым ужасным зрелищем — женским алкоголизмом. В-шестых, рассчитывать на своих детей алкоголикам не приходится, равно как и на самих себя, это в-седьмых. Но, как говорится, на семь бед — один ответ: завязывать надо!

Согласно знаменитой формуле, спрос рождает предложение. Однако, «предложение» вовсе не обяза­тельно гарантирует результат. Сейчас рекламируются десятки разнообразных средств и методов лечения ал­коголизма. Обещают поистине фантастические резуль­таты: несколько капель чудесного гомеопатического средства (видимо, подмешанного в стакан с водкой), и народный артист СССР навсегда избавился от своего пристрастия к алкоголю. Или другой способ: какой-то кандидат наук обещает несколько магических сеансов возбуждения каких-то никому не известных «резервов организма», и «вы не будете зависеть от алкоголя». Все это, мягко говоря, неправда.

Избавиться от пристрастия к алкоголю – это, наверное, самый мужественный

поступок, на который способен только человек, пото­му что труда стоит огромного. Чудодейственных ле­карств от тяги к спиртному не существует и быть не может. Алкоголизм — не просто болезнь, а «образ жизни», который, как не трудно догадаться, химией не изменишь. Когда же вам обещают, что после беспро­будного пьянства можно как-то ухитриться «не пить много», вас откровенно вводят в заблуждение. Алко­голик может только перестать пить, но он навсегда ос­тается алкоголиком. Если сорвется, то все начнется заново. Эта болезнь компромиссов не ведает.