Синдром психической зависимости от алкоголя у подростков

Учитывая значимость эйфории, можно считать, что развитие зависимости от алкоголя у подростка приближе­но к тому, что наблюдается у зрелых лиц при формиро­вании зависимости от сильно эйфоризирующих наркотиков. Влечение возникает через полгода — год от начала регу­лярного потребления уже на фоне систематического пьян­ства. Даже когда подростки рассказывают, оживляясь, об эйфорическом действии спиртного, признают привлека­тельность этого состояния, влечение, как правило, ими не осознается. Обсессивного влечения установить нам не уда­лось, так как для незрелой личности, испытывающей ин­токсикационную нагрузку, сомнения, борьба мотивов не­доступны. Принимающие алкоголь подростки некритичны не только к влечению, но и к алкогольной симптоматике в целом. Так, прочитав описание поведения алкоголика, правильно оценили это поведение 81% здоровых молодых людей и только 53,6% употребляющих алкоголь подрост­ков; правильно поставили «диагноз» 74,5% взрослых ал­коголиков.

При алкоголизме взрослых на влечение достоверно указывают внешние признаки, в частности поведенческие. И тут мы вновь убеждаемся, что симптоматология взрос­лого алкоголизма не соответствует случаям раннего алко­голизма. Например, такой симптом, как потеря контроля за количеством одномоментно выпиваемых напитков, у подростков появляется очень рано. Но это не симптом. Как мы видели, количество принимаемых напитков определя­ется возможностью, местом в иерархии группы, давлени­ем и другими внешними факторами. Подросток во многом неспособен себя контролировать. Поэтому регулярные передозировки при ранней алкоголизации означают иное, чем при алкоголизме взрослых. Еще более серьезный сим­птом — утрата ситуационного контроля — производное влечения и интеллектуального снижения. Казалось, си­туационный контроль вначале есть (подростки уединяют­ся, пьют в часы, когда взрослые заняты) и быстро исчеза­ет. Но это можно рассматривать и как апробацию новой формы крайнего поведения: как только обнаружится воз­можность безнаказанности, пьяные подростки выходят на улицу, являются на урок и пр. Активность в изыскании спиртного, один из косвенных признаков влечения у взрос­лого, здесь также малоубедительна: подросток может дей­ствовать по поручению лидера своей группы. Наблюдая пьянство подростков, во многих случаях невозможно ска­зать, является ли оно выражением влечения или идет от дезорганизации поведения, от влияния компании, бравады или протеста.

Косвенными признаками влечения служат системати­ческое пьянство и аффективная избыточность, дисфория при воздержании. Когда подросток едет через город на встречу с пьющей компанией, это может, но не достовер­но, означать влечение. Если же такую компанию он нахо­дит на новом месте, о влечении следует говорить более уверенно. Прямым выражением влечения служит одиноч­ное употребление, но в этом случае необходимо исключить сопутствующее психическое расстройство.

Такой симптом, как возможность психического комфор­та при интоксикации, установить проще, выясняя не толь­ко самочувствие, но и времяпровождение, качество обще­ния в состоянии опьянения. Психический комфорт пьюще­го подростка отличен от того, что мы видим у взрослых, тем, что включает внешнюю составляющую. Друзья, об­становка, музыка и ряд других моментов необходимы. Как мы видели в главе IV, комфорт взрослого — сугубо субъективное состояние. Для взрослого достаточно хоро­шего самочувствия, очень быстро, уже в I стадии, мы на­блюдаем признаки самодостаточности ощущений, погру­жение во внутренний мир. Подросток на весь период зло­употребления остается экстравертированным, и для психи­ческого комфорта значимость внешнего для него не менее важна, чем внутреннего.

Таким образом, синдром психической зависимости у подростка не ограничен, не дифференцирован. И влече­ние, и состояние психического комфорта включают «лиш­нее», не относящееся к собственно алкогольному гомеостазу как к новому индивидуальному состоянию. Эти симптомы (точнее – отклонения поведения) размыты, обусловлены внешней средой, окружением.