Нестандартная сексуальность

Сексуальное поведение человека страдает исключи­тельным многообразием форм и видов. Стандартным сексуальным поведением являются сексуальные отношения между лицами разного пола, не состоящие в близ­ком родстве и находящиеся в одной возрастной группе (последний критерий может варьировать, но и для него установлены рамки). Все остальное — это нестандартное сексуальное поведение, которое может быть и болезнен­ным, и не болезненным, и преступным, и не преступным. Например, гомосексуальные отношения не рассматри­ваются современной наукой как болезненные, а закон не считает их преступными. Насилие, конечно, уголовно наказуемо, а потому насильник и преследуется, но пол жертвы значения в этом случае не имеет. Вообще говоря, закон у нас не наказывает за сексуальные откло­нения, единственным исключением является педофи­лия, да и то лишь в тех случаях, когда человек «это» де­лает, думать же не возбраняется.

Понятие «нормы», вообще говоря, весьма относи­тельно. По большому счету, «нормальным» является то поведение, которое встречается чаще. Гомосексуалов, например, в популяции от 3 до 7 %, а бисексуалов и того больше. Редкостью не назовешь, так что это почти нор­ма. Далее встает вопрос о том, всегда ли оно болезненно, то, что встречается действительно редко. Отнюдь. Стро­го говоря, единственным достоверным критерием «бо­лезни» можно считать мучительность данного проявления для самого человека. Впрочем, если эта мучи­тельность продик­тована нарушением социальной адаптации, то зачастую «лечить» тех, кому чужды наши иллюзии, даже не надо не сексуальную особенность, а способ человека реагировать на осуждение со стороны окружающих.

Какие же формы сексуального поведения можно отнести к болезненным? Прежде чем ответить на этот вопрос, следует сразу оговориться: некоторые вкрапле­ния некоторых проявлений нестандартных видов поло­вого поведения в не болезненные формы сексуальной активности возможны и не являются признаком пато­логии. Из наиболее известных сексуальных расстройств: садомазохизм, педофилия, эксгибиционизм, вуайеризм, трансвестизм, фетишизм, транссексуализм и др.

Диагноз садомазохизма, например, ставят в тех случаях, когда возможность сексуального удовлетворения у человека тесно сопряжена с проявлениями на­силия — физического и (или) психологического. В це­лом, агрессия и сексуальная активность взаимосвяза­ны биологически, а поэтому нет ничего странного в том, что какие-то элементы насилия в сексуальном действе могут возбуждать и нормального человека. Исследо­вания сексуального поведения братьев наших меньших показали, что у самцов агрессия и сексуальность взаимоусиливающие инстинкты, а вот у самок уси­ливают друг друга сексуальность и страх.

Нестандартность сексуального поведения, как пра­вило, называется в обиходе «извращением», но этот термин следует употреблять с осторожностью. На са­мом деле, в случае большинства расстройств сексуаль­ного поведения пациенты просто оказываются заложниками неудачного условного рефлекса,  специфического поведенческого стереотипа. Сексуальное возбуждение возни­кает у ребенка не сразу, есть некоторые узловые точки. Если же возникновение этого возбуждения по тем или иным причинам совпадает по времени и месту с каки­ми-то жизненными обстоятельствами, то некие эле­менты, характерные черты этих обстоятельств могут в последующем рефлекторно приводить к сексуаль­ному возбуждению.

Вот пример. Если первое сильное сексуальное воз­буждение возникло у подростка в ситуации, где значи­мым стимулом являлся какой-то предмет женского туалета, то впоследствии этот предмет может провоци­ровать у него сексуальное возбуждение больше, чем сама женщина. В этом случае врачи говорят о фетишиз­ме. Если это возбуждение возникло в ситуации подглядывания за чьим-то сексуальным актом, то по итогу получится вуайеризм, если же в ситуации соб­ственного раздевания, то возможен эксгибиционизм. Это, что называется, как карта ляжет…

Далее, после того как карта легла и соответствую­щий стереотип сексуального поведения сформировал­ся, ситуация закручивается по спирали. Если для кого-то «первым делом, первым делом» стали самолеты, это не сильно обеспокоит общество — будет кому Родину защищать. Но если для кого-то «первым делом» стали садистические наклонности, страсть к подглядыванию или раздевание на людях, если кого-то стали возбуж­дать представители своего пола или другой возрастной группы, то здесь общество занимает воинственную по­зицию: «У нас места извращенцам нет!».

Какой реакции, интересно, на такую политику ожи­дают политизированные таким образом граждане? Они что, действительно думают, что заяви с высокой три­буны подобную бессмыслицу, и количество лиц, у ко­торых сформирован соответствующий условный реф­лекс сексуального характера, резко поубавится? Подоб­ным образом подобные дела не решаются — это совершенно оче­видно, но масло в огонь они подливают. Далее возможны два вари­анта. Одни поверят в неправильность своей сексуаль­ности, начнут этим делом мучиться, а потому только об этом деле и станут думать, что, конечно, только уси­лит их нестандартность. Другие, напротив, решат, что их притесняют, и «назло врагам» так начнут в избран­ном природой для них направлении двигаться, что мало никому не покажется. В результате и те, и другие со­здадут целую когорту невротиков специфического тол­ка, стилем жизни которых будет невротичное нестан­дартное сексуальное поведение. Не будь такой реакции, возможно, это было бы просто нестандартное сексуаль­ное поведение, а так оно в чистом виде невротическое.

Нам давно пора освобождаться от предрассудков, но не с тем, чтобы усиливать у всех и каждого отклонения от сексуальной нормы, а для того, чтобы быть более человечными. И гомофоб (человек, испы­тывающий ненависть к гомосексуалам), надо вам ска­зать, более психически ненормален, чем психически здоровый гомосексуал, другое дело, что в условиях на­шего подхода к человеку, когда все равняются по од­ной линейке, ожидать психического здоровья у гомо-сексуала не приходится. В целом, это его беда, но ви­новников следует искать в его окружении и в сексистской культуре, каковой наша пока и остается.